Софья Ковалевская в 1880 году
Софья Ковалевская (урожденная Корвин-Круковская) относится к числу знаковых фигур нашей истории. Выдающийся математик, она сделала невероятную научную карьеру, особенно удивительную для 19 века, когда в большинстве вполне "цивилизованных" стран университетское образование и профессорская кафедра были доступны только мужчинам, а женщинам предстоял еще долгий путь борьбы за свои права.
Софье, чтобы получить образование за рубежом, требовалось разрешение родителей или мужа... Отец, суровый, властный артиллерийский генерал, не собирался отпускать дочь за границу с такой сомнительной целью, как обучение в Гейдельбергском университете, и ей пришлось вступить в фиктивный брак с молодым ученым Ковалевским, чтобы вырваться из дома.
Никто, и даже сами новобрачные, не могли предположить, что влюбятся друг в друга, через шесть лет начнут жить вместе, а не по разным адресам, и со временем у них появится дочь... К несчастью, муж Софьи запутался в своих коммерческих проектах и свел счеты с жизнью, оставив жену с пятилетней дочерью.
Софья Ковалевская была не только выдающимся математиком, профессором и членом-корреспондентом Петербургской академии наук, но и способным литератором. Ее перу, кроме научных трудов, принадлежит повесть "Нигилистка", роман "Семья Воронцовых", произведения, написанные в соавторстве на шведском языке и воспоминания, касающиеся разных периодов ее жизни. Особый интерес представляют "Воспоминания детства", в которых Ковалевская рассказала не только о детстве, но и о времени своей ранней юности, главным событием которой стало близкое знакомство с Федором Михайловичем Достоевским. Достоевский был влюблен в сестру Софьи Анну и даже был близок к женитьбе... Но не сложилось. А Софья ухитрилась сама влюбиться в писателя...
Нельзя сказать, что родители девушек были в восторге, принимая писателя в своем доме.
Софья вспоминала:
"По приезде в Петербург Анюта тотчас написала Достоевскому и попросила его бывать у нас. Федор Михайлович пришел в назначенный день. Помню, с какой лихорадкой мы его ждали, как за час до его прихода уже стали прислушиваться к каждому звонку в передней. Однако этот первый его визит вышел очень неудачный.
Отец мой, как я уже сказала, относился с большим недоверием ко всему, что исходило из литературного мира. Хотя он и разрешил сестре познакомиться с Достоевским, но лишь скрепя сердце и не без тайного страха.
- Помни, Лиза, что на тебе будет лежать большая ответственность,-- напутствовал он мать, отпуская нас из деревни. - Достоевский - человек не нашего общества. Что мы о нем знаем? Только - что он журналист и бывший каторжник. Хороша рекомендация! Нечего сказать! Надо быть с ним очень осторожным.
Ввиду этого отец строго приказал матери, чтобы она непременно присутствовала при знакомстве Анюты с Федором Михайловичем и ни на минуту не оставляла их вдвоем. Я тоже выпросила позволение остаться во время его визита. Две старые тетушки-немки поминутно выдумывали какой-нибудь предлог появиться в комнате, с любопытством поглядывая на писателя, как на какого-то редкого зверя, и, наконец, кончили тем, что уселись тут же на диване, да так и просидели до конца его визита.
Анюта злилась, что ее первое свидание с Достоевским, о котором она так много наперед мечтала, происходит при таких нелепых условиях; приняв свою злую мину, она упорно молчала. Федору Михайловичу было и неловко, и не по себе в этой натянутой обстановке; он и конфузился среди всех этих старых барынь, и злился. Он казался в этот день старым и больным, как всегда, впрочем, когда бывал не в духе. Он все время нервно пощипывал свою жидкую русую бородку и кусал усы, причем все лицо его передергивалось.
Мама изо всех сил старалась завязать интересный разговор. С своею самою светскою любезною улыбкой, но, видимо, робея и конфузясь, она подыскивала, что бы такого приятного и лестного сказать ему и какой бы вопрос предложить поумнее".
Тем не менее, вскоре Достоевский стал своим человеком в их доме...
Федор Михайлович Достоевский
Считается, что семейство генерала Корвин-Круковского во многом послужило прообразом генеральского семейства Епанчиных, описанного в "Идиоте".
Анна часто поддразнивала писателя.
"Постоянный и очень жгучий предмет споров между ними был нигилизм. Прения по этому вопросу продолжались иногда далеко за полночь, и чем дольше оба говорили, тем больше горячились и в пылу спора высказывали взгляды гораздо более крайние, чем каких действительно придерживались.
- Вся теперешняя молодежь тупа и недоразвита! - кричал иногда Достоевский. - Для них всех смазные сапоги дороже Пушкина!
- Пушкин действительно устарел для нашего времени, - спокойно замечала сестра, зная, что ничем его нельзя так разбесить, как неуважительным отношением к Пушкину.
Достоевский, вне себя от гнева, брал иногда шляпу и уходил, торжественно объявляя, что с нигилисткой спорить бесполезно и что ноги его больше у нас не будет. Но завтра он, разумеется, приходил опять как ни в чем не бывало.
По мере того, как отношения между Достоевским и моей сестрой, по-видимому, портились, моя дружба с ним все возрастала. Я восхищалась им с каждым днем все более и более и совершенно подчинилась его влиянию. Он, разумеется, замечал мое беспредельное поклонение себе, и оно ему было приятно. Постоянно ставил он меня в пример сестре".
Софья всерьез, насколько могла быть серьезной первая любовь юной девушки, увлеклась Достоевским, ревновала к нему сестру, ссорилась с ней...
Но и писатель, и Анна в конце концов поняли - они слишком разные и брак их не будет счастливым. Софья, узнав, что сестра не любит Достоевского и не собирается за него замуж, была воодушевлена надеждами.
Но ей суждено было остаться в стороне.
Достоевский говорил об Анне: "Анна Васильевна — одна из лучших женщин, встреченных мною в жизни. Она — чрезвычайно умна, развита, литературно образована, и у неё прекрасное, доброе сердце. Это девушка высоких нравственных качеств; но её убеждения диаметрально противоположны моим, и уступить их она не может, слишком уж она прямолинейна. Навряд ли поэтому наш брак мог быть счастливым".
А Анна признавалась: "Ему нужна совсем не такая жена, как я. Его жена должна совсем посвятить себя ему, всю свою жизнь ему отдать, только о нём думать. А я этого не могу, я сама хочу жить!"
Анна начала печататься под псевдонимом в журнале Достоевского "Эпоха", и он поощрял ее литературную деятельность, но после того, как она уехала в Женеву учиться и познакомилась там с кругом революционных эмигрантов, ее интересы окончательно определились. Она вышла замуж за французского революционера Виктора Жаклара, примкнула к анархистскому движению Бакунина, одновременно не отказываясь и от дружбы с Карлом Марксом, вступила вместе с мужем в Первый Интернационал, основала журнал «La sociale», где печатала свои политические статьи... Супруги были участниками Парижской коммуны, за что после ее разгрома получили суровые приговоры - Виктор смертную казнь, а Анна пожизненное заключение. Но генерал Корвин-Круковский вместе с сыном организовал побег дочери и зятя из тюрьмы, чета революционеров бежала в Англию, где скрывалась в доме Карла Маркса...
Анна Жаклар
Жизнь Анны до последних дней была похожа на авантюрный роман, и конечно, Федору Михайловичу нужна была не такая жена... Хотя в 1870-х дружеские отношения они восстановили, и сам Достоевский и его жена Анна Григорьевна (Снаткина) не раз оказывали супругам Жаклар помощь.
А в мемуарах Софьи Ковалевской есть удивительная часть - рассказы Федора Достоевского о пережитом, записанные с его слов.
"Воспоминания детства" Софьи Ковалевской
Сокращенный вариант "Знакомство с Достоевским" по книге "Воспоминания детства"
Journal information