Однако есть декабристки прославленные, всем известные - Волконская, Трубецкая, а есть и такие, о которых крайне редко вспоминают. А ведь сибирская каторга была общей для всех.
Елизавета Петровна Нарышкина была дочерью героя Отечественной войны 1812 года, графа Петра Петровича Коновницына, воспетого В.А. Жуковским:
Хвала тебе, славян любовь,
Наш Коновницын смелый!
Ничто ему толпа врагов,
Ничто мечи и стрелы …
Родилась она в 1802 году, и была еще небольшой девочкой, когда ее отец мужественно сражался с Наполеоном. Генерал Коновницын очень поддерживал вдову своего боевого товарища, погибшего в битве при Бородино, генерала Александра Тучкова. После войны Нарышкины, из семьи которых происходила Маргарита Тучкова, и Коновницыны стали дружить домами.
Генерал Петр Коновницын
Графы Коновницыны были не менее знатным родом, чем Нарышкины. Они происходили от боярина Андрея Ивановича Кобылы, который считался также родоначальником царствующего рода Романовых.
Память о генерале Александре Тучкове сблизила два семейства. Так что Лизочка Коновницына в раннем подростковом возрасте познакомилась с будущим мужем Михаилом Нарышкиным, который был лишь на 4 года старше ее.
Лизочка Коновницына в детстве
В семье Елизавета была обожаемым ребенком; девочка росла в роскоши, все ее желания и прихоти всегда исполнялись. Она писала: «Начиная с двенадцатилетнего возраста, я имела свою собственную комнату, это является обстоятельством, которое на первый взгляд кажется маловажным, но оно сформировало мой характер и подготовило его к тем кризисам, которые я пережила в течение своей жизни. Я привыкла сосредоточивать свое внимание на самой себе, иметь собственную волю, иметь собственное мнение». Елизавета Петровна получила прекрасное образование, играла на рояле, пела. Ее приняли ко двору, она стала фрейлиной вдовствующей императрицы Марии Федоровны, матери Александра I.
Михаил Михайлович Нарышкин
Михаил Нарышкин тоже был обожаемым ребенком. Когда в 1798 году он появился на свет, его отец в честь этого события заложил в своем имении Одинцово-Архангельское новую церковь Михаила Архангела. В 1800 году она была готова, в ней начались службы. (Храм уцелел и 1992 году в нем были возобновлены богослужения; но поскольку находится он ныне на территории резиденции президента РФ, доступ в храм ограничен).
Церковь Михаила Архангела, возведенная в честь Михаила Нарышкина
Семья Нарышкиных была одной из самых богатых в Москве - отец Михаила имел без малого 8 500 душ крепостных и имения в Московской, Калужской, Казанской и Нижегородской губерниях. Но жила семья довольно скромно - либо в Москве, в доме на Пречистенском (Гоголевском) бульваре, который мать Михаила, урожденная княжна Волконская получила в приданое, либо в подмосковном имении Одинцово-Архангельское. В 1815 году Михаил приступил к военной службе в чине подпрапорщика, но быстро сделал карьеру, получая новый чин чуть ли ни каждый год, и уже в декабре 1823 года стал полковником. И в том же году на одном из балов он встретил Лизочку Коновницыну, которую знал ребенком...
Московский дом Нарышкиных на Пречистенском бульваре, в котором Михаил проводил встречи с товарищами-декабристами
В сентябре 1824 году Елизавета Коновницына вышла замуж за полковника Михаила Михайловича Нарышкина.
Когда родители Елизаветы давали согласие на брак любимой дочери с блестящим офицером, они не предполагали, что будущий зять состоит в Северном обществе декабристов, и молодым супругам предстоит прожить спокойно и счастливо лишь чуть более года, а потом случится Декабрьское восстание 1825 года. Михаила Нарышкина арестовали в Москве, где стоял его Тарутинский пехотный полк, и доставили в Петропавловскую крепость Санкт-Петербурга. В феврале 1827 года М.М. Нарышкин, приговоренный к восьми годам каторжных работ, по этапу отправился в Сибирь.
У Нарышкиных не было детей. Их единственная дочь умерла в младенчестве, поэтому Елизавету Нарышкину ничто не удерживало в ее стремлении поскорее отправиться в Сибирь вслед за мужем.
В фондах Отдела рукописей Российской государственной библиотеки хранится интересный документ: «Опись вещам полковницы Нарышкиной», составленная при выезде Елизаветы Петровны в Сибирь. Госпожа полковница серьезно готовилась к нелегкому путешествию. Опись занимает три листа большого формата. В «длинном клеенчитом ящике», в «малиньком клеенчитом ящике», в двух «важах» и в «висючем чемодане под козлами» поместилось многое из того, что необходимо для жизни в суровом климате. 4 августа 1827 года Елизавета Нарышкина прибыла в Читу.
Главная улица в Чите, акварель Н.А. Бестужева
Елизавета Петровна отличалась замкнутым характером, она не сразу привыкла к обществу чужих людей, казалась неприветливой и высокомерной; но это впечатление было обманчивым. По впечатлению П.Е. Анненковой, Нарышкина «казалась очень надменной и с первого раза производила неприятное впечатление, даже отталкивала от себя, но зато, когда вы сближались с этой женщиной, невозможно было оторваться от нее – она приковывала всех к себе своей беспредельной добротой, необыкновенным благородством характера».
Большое страдание причиняла Елизавете вынужденная разлука с горячо любимой матерью. Она, по выражению В.А. Жуковского, «таяла от горя по матери».
Жены декабристов и, в том числе Е.П. Нарышкина, находясь в Сибири, проложили «мосты», связывающие узников с внешним миром. Декабристам, содержащимся в остроге, было запрещено отвечать на письма родных, и всю переписку за них вели женщины. Первое известие о судьбе декабриста В.П. Ивашева его родители получили от Елизаветы Петровны Нарышкиной. Е.П. Языкова, сестра Ивашева, отмечала, что только благодаря «добрейшей госпоже Нарышкиной» удалось немного успокоить стариков-родителей, без этих писем «горе и беспокойство, наверно, сломили бы их». А вот мать самого Нарышкина Варвара Алексеевна не пережила несчастья с сыном и скончалась вскоре после суда над декабристами...
Елизавета Нарышкина
Елизавете Нарышкиной, знатной даме, недавней фрейлине, абсолютно не приспособленной к обыденной бытовой жизни, пришлось учиться готовить еду, ходить за водой, топить печь, рубить дрова. Полина Анненкова, которая оказалась одной из немногих жен декабристов, имеющей навыки суровой жизни, вспоминала: «Дамы наши часто приходили посмотреть, как я приготовляю обед, и просили научить их то сварить суп, то состряпать пирог,… со слезами сознавались, что завидуют моему умению все сделать, и горько жаловались на самих себя за то, что не умели ни за что взяться, но в этом была не их вина, конечно. Воспитанием они не были приготовлены такой жизни, а меня с ранних лет приучила ко всему нужда».
Свидания с мужьями дамам дозволялись лишь 2 раза в неделю. Но в частоколе были щели, через которые можно было переговариваться с заключенными. Сначала солдаты охраны гоняли дамочек от ограды, но потом стали смотреть на эту вольность сквозь пальцы. Елизвета Петровна ежедневно приходила к ограде со стулом, усаживалась и вела разговоры с мужем, и это общение очень скрашивало ему жизнь.
Дом Елизаветы Нарышкиной в Чите (автор снимка Мария Григорьева)
Когда в 1830 году декабристов перевели в Петровский Завод, Елизавета Петровна вместе с другими женщинами боролась за улучшение условий содержания заключенных. В казематах было темно и сыро, туда не проникал дневной свет, и тогда, по словам Михаила Бестужева, «наши дамы подняли в письмах такую тревогу в Петербурге, что, наконец, разрешено было прорубить окна на улицу в каждом номере».
Дом Нарышкиных в Кургане
В конце 1883 года осужденные по IV разряду, в том числе М.М. Нарышкин, были переведены с каторги на поселение. В 1833 году Нарышкины прибыли в город Курган Тобольской губернии, где прожили пять лет. На деньги, полученные от родных, они купили дом. Михаил Михайлович получил 15 десятин земли и занялся сельским хозяйством. Он попросил прислать ему несколько племенных лошадей и завел небольшой конный завод. Будучи состоятельными людьми, Нарышкины оказывали всевозможную помощь местным жителям. Декабрист Н.И. Лорер вспоминал: «Семейство Нарышкиных было истинным благодетелем всего края. Оба они, и муж, и жена, помогали бедным, лечили и давали больным лекарства за свои деньги… Двор их по воскресениям был обыкновенно полон народу, которому раздавали пищу, одежду, деньги».
Когда в 1837 году полковника М.М. Нарышкина, как и других декабристов, «по высочайшему повелению» определили рядовым на Кавказ, Елизавета Петровна снова последовала за ним. В дороге она получила радостное известие: ей было разрешено свидание с родными (с запрещением заезжать в Москву и Петербург). В октябре 1837 года Е.П. Нарышкина прибыла в Киярово – имение матери: «Это для меня навсегда будет памятный день, потому что в этот день я увидела свою дорогую семью. Я наслаждалась всевозможными ласками, мне расточаемыми, я окружена любовью и заботами, я была счастлива, но это-то и побуждает меня поскорее ехать на Кавказ, потому что счастье, не разделенное с моим старым, добрым мужем, для меня не полно».
В феврале 1838 года Елизавета Петровна выехала на Кавказ. Нарышкины поселились в станице Прочный Окоп, в 65 верстах от Ставрополя. Они приобрели дом, в котором по приглашению гостеприимных хозяев часто останавливались отправляющиеся на Кавказ декабристы. Бывший полковник Нарышкин был назначен в Навагинский пехотный полк рядовым солдатом. Каждый год весной на Кавказе проводились военные экспедиции против горцев, и Елизавета Петровна с тревогой ожидала этого времени. Но муж выходил из боев невредимым.
В 1843 году Нарышкину постигла тяжелая утрата – умерла ее мать.
Руины усадебной церкви в селе Высокое под Тулой, напоминание о бывшей усадьбе Нарышкиных
В 1844 году М.М. Нарышкин был уволен с военной службы с обязательством безвыездно жить в своем имении Высокое Тульской губернии. После амнистии с декабристов были сняты все ограничения, и Нарышкины получили возможность ездить в гости к родным и друзьям, путешествовать. Они посетили декабристку Наталью Дмитриевну Фонвизину в имении Марьино под Москвой. М.Д. Францева, гостившая в Марьине, писала о Нарышкиной: «Елизавета Петровна некрасивая, но очень умная, у нее острый, игривый ум, она все подметит, ничего не пропустит без замечания. С ней очень весело и приятно. У нее блестящее образование. Ее связывала дружба с Натальей Дмитриевной, перед которой она благоговела за ее внутреннюю духовную жизнь».
Нарышкины ездили в Петербург, вели там «светскую жизнь, весь день в карете», нанося визиты друзьям и родственникам; в 1859 году посетили Францию.
В 1863 году М.М. Нарышкин скончался. Елизавета Петровна пережила мужа на четыре года. Супруги Нарышкины похоронены в Москве, на кладбище Донского монастыря.
Декабрист Евгений Петрович Оболенский писал о чете Нарышкиных, что между ними была «полная гармония стремлений, жизненной цели, надежд, желаний. На Кавказе, в Сибири – везде вместе… Их любовь отражалась во всем строе жизни… Нам остается удивляться подвигам этих людей, этой женщины».
Могила М.М. Нарышкина. Рядом виден фрагмент черного надгробья на могиле его жены. Фото из Википедии
Journal information