Владимир Первунинский
"В других московских клубах (о московском Английском Клубе речь шла в предыдущем выпуске - Е.Х.) посетители занимались почти исключительно игрой в карты, но все же каждый из них отличался какими-нибудь особенностями. Так дворянский, занимавший обширное помещение в доме Благородного Собрания, в той его части, которая образует угол Б. Дмитровки и переулка, устраивал так называемые семейные вечера, которые были настоящими балами, собиравшими в залы всего Собрания многочисленное, но очень пестрое по составу общество. Мужская молодежь очень любила эти вечера, в которых совсем отсутствовала салонная чопорность, свободно завязывались и развязывались романы.
Здание Благородного Собрания
Купеческий клуб, тоже на Б. Дмитровке в доме Мятлева, позднее Бахрушиных, отличался весьма веселыми и шумными маскарадами, где общество бывало самого разнообразного состава, особенно женский его контингент. Одни представительницы его посещали с целью позабавиться, поинтриговать из-под масок, другие же с надеждой, редко их обманывавшей, воспользоваться любезностью благодушного кавалера и хорошо поужинать за его счет.
В Немецком клубе тоже бывали маскарады, но публика была средняя - приказчики, юные чиновники, артисты вторых и третьих степеней с одной стороны, а с другой модистки, продавщицы из магазинов, девицы так называемых неопределенных профессий.
Купеческий клуб на Большой Дмитровке
В первой половине 60-х годов [19 века] основан был артистический кружок сначала на Лубянке, в доме Ивановского монастыря, затем его перевели на Театральную площадь... Первоначально кружок задался весьма широкою программой - поднять в московской публике уровень художественной культуры и в числе его основателей были громкие имена А.Н. Островского, Н.Г. Рубинштейна, несколько крупных профессоров и артистов. Проектировались спектакли, лекции, выставки, но вскоре эти широкие проекты оказались не по силам кружка, и в нем по примеру прочих клубов воцарилась карточная игра, изредка сопровождавшаяся, от чего репутация его довольно сильно пострадала.
И.И. Сосницкий, один из самых знаменитых исполнителей роли городничего в "Ревизоре" Н.В. Гоголя
По поводу клубных спектаклей я не могу не отметить одной характерной черты, при этом довольно комичной. В то время и вплоть до 80-х годов [19 века] существовала театральная монополия и дирекция казенных театров довольно ревниво ее оберегала. Любой спектакль, даже домашний, раз вход был платный в пользу какой-нибудь благотворительной цели, требовал разрешения дирекции, которое не всегда легко было добыть. В клубах спектакли допускались только как исключения, и то под условием обозначения в публикациях и афишах их "чтениями из такой-то пьесы, такого-то автора", а выступившим в них артистам казенных театров вменялось в обязанность менять свои фамилии. Спрашивается, кого этим обманывали, раз интересовавшаяся публика прекрасно знала, что "чтение из "Ревизора" значит весь "Ревизор" с костюмами и декорациями, а что под фамилиями Иванов, Петров или Михайлов те или другие известные артисты казенных театров.
Маскарады бывали и в Большом театре. Устраивались они по окончании спектакля раз в неделю и для этого пол партера поднимался в уровень со сценой, кресла уносились и получалась одна громадная зала с двумя эстрадами: одной для оркестра военной музыки, другой - для хора цыган. Набиралось народу очень много, но не было никакого оживления или веселья, все бродили по зале как-то уныло, словно нехотя, женщины в масках усиливались интриговать, но без малейшего увлечения, и одинокие парочки пытались танцевать, беспощадно толкая окружавшую их публику. В одном из фойе был буфет, конечно, с крепкими напитками., причем при буфете состояли особые блюстители порядка, обязанные выпроваживать на улицу тех, кто злоупотреблял этими напитками. Повторяю - общего, массового веселья не было, и эти маскарады с течением времени все более и более приходили в упадок, а во второй половине 60-х годов вовсе прекратились, не оставив никакого заметного пробела в общественной жизни Москвы".
Одеколон "Запах женщины" фабрики "Сиу и Ко" был посвящен маскарадам 19 века; справа - этикетка этого одеколона, выпускавшегося уже после революции на национализированной фабрике, о чем свидетельствует надпись "Большевик" (бывш. Сиу и Ко), сделанная латинскими буками. Но дама в маскарадной маске осталась прежней...
Journal information