Владимир Первунинский. Бабье лето. Вечер
"Характерная черта московских обывателей того времени [второй половины 19 века], далеко впрочем не изгладившаяся и впоследствии, это совсем особого рода сыновняя привязанность к своему родному городу. Настоящий коренной москвич, всю свою жизнь проведший на ее стогнах и не тревожимый мечтами о служебной карьере или об усилении доходности своих черноземных местностей, крепко сидел на родной почве, знал Москву вдоль и поперек, знал все ее урочища, чуть ли не все ее дома, их ценность, их переходы от одного владельца к другому, знал родословную и семейное положение каждого подобного ему обывателя, его доходы, торговые и промышленные дела, и это было плодом не праздного любопытства, а именно любви к родине в узком, муниципальном, если можно так сказать смысле слова. И дорожил же он своею родною Москвою! Он знал и уважал ее памятники, ее святыни, не говоря уж о Кремлевских, перед которыми он благоговел, но, например, 5 февраля каждого года он мысленно или в действительности преклонялся перед иконой Божьей Матери Взыскание погибших, что в церкви Рождества в Палашах, или 25 января перед иконой Утоли моя печали в церкви Николы в Пупышах на набережной.
Церковь Рождества в Палашах близ Тверской
Для обывателей связующим звеном была приходская церковь. В то время домовых церквей было мало, и в некоторых из них, как например, в женских институтах и кадетских корпусах, посторонняя публика не допускалась, а потому все шли в приходские храмы, несмотря на то, что главные престолы их не отапливались и богослужение совершалось в так называемых зимних, более или менее тесных. В церкви все друг друга знали, кто бы к какому общественному классу не принадлежал, по окончании службы заботливо осведомлялись друг у друга о здоровье, о домашних, торговых и иных делах. И приходские "батюшки" входили в состав этих своеобразных общин и пользовались авторитетом в обывательских семьях в качестве духовников, законоучителей детей или просто домашних друзей. Репутации многих из них простирались далеко за пределы данного прихода и они известны были всей Москве, как например, протоиерея Терновского от Петра и Павла на Новой Басманной, Протопопова от Воскресенья в Барашах, Ипполита Богословского от Троицы на Арбате.
Церковь Петра и Павла на Новой Басманной, построенная по указанию Петра I и на его пожертвование
Особый вид благоговения к церкви заключался в любви к церковному пению, которую проявляли многочисленные москвичи самых разнообразных возрастов, общественных положений и степеней культуры. Правда, это художество в то время было в цветущем состоянии. Любительские хоры с участием женщин тогда не были известны, а было несколько частных хоров: Смирнова, Нешумнова и др., которые богатые приходы законтрактовывали на круглый год, а которые победнее, то только на храмовые праздники.
М.М. Гермашев. Возвращение от заутрени
Затем был синодальный хор, певший в Успенском соборе, но как собор зимой не отапливался, то публика мало посещала его службы. (Я помню, что устройство отопления Успенского собора в 50 годах [19 века] было целым событием для Москвы и событием тем более крупным, что оно произведено было по личному приказанию государя, вопреки желанию митрополита Филарета, который в этом видел что-то вроде посягательства на святыню). Но эти хоры уступали первенство Чудовскому архиерейскому. Много на своем веку слышал я певческих хоров... - но подобного Чудовскому, когда в 50-х и 60-х годах им управлял Багрецов, я никогда не слыхал. Он довел исполнение церковных песнопений до такого совершенства, что вы не слышали отдельных голосов или регистров, а 80-голосая масса сливалась в одну звуковую волну, подобную звуку большого органа в католических соборах.
Герасимов П.А. Чудов монастырь в Кремле. 1850.
В конце 50-х годов я еще слыхал Симоновский напев. Надо сказать, что лет за двадцать до этого настоятелем Симонова монастыря был один архимандрит - музыкант и композитор. Он ввел в монастыре особый напев вполголоса, действительно производивший глубокое впечатление. Много москвичей ездило туда послушать монахов и кстати полюбоваться видом на Москву. Впоследствии пение это вышло из употребления и богослужение симоновских монахов стало заурядным".
Симонов монастырь в Москве
Journal information