К чести оказавшихся на каторге террористок, они много занимались детьми (не своими, своих там не было, но у уголовных преступниц дети рождались). Правда, вопрос, хорошими ли воспитательницами были женщины, которые до того, как оказались на каторге, занимались террором и с одержимостью гонялись за очередной жертвой, чтобы взорвать или застрелить?
Александра Измайлович, дочь генерала, "выписывала" с воли различные вещи для детей - одежду, игрушки и т.д. Родственники присылали все по ее заказам.
Политические каторжанки в гостях у уголовных (что это камера уголовниц, можно определить по наличию нар - у политических были кровати). Этот снимок уже был во 2-й части поста, но сейчас особое внимание уделим девочке, сидящей рядом со взрослыми. На ней хорошее платьице, а рядом с ней - кукла, небольшая, но явно покупная и не из дешевых, с фарфоровым личиком.
Иногда для детей устраивались праздники и даже костюмированные балы. Маскарадные костюмы были сделаны политическими. "Костюмы были сделаны из тонкой цветной бумаги. Здесь было проявлено много вкуса, даже искусства... Ира [Каховская] сделала для Макарки, чудесного мечтательного мальчика лет 4-5, костюм мухоморчика. Из бумаги были сделаны штанишки, блуза и шапочка, на которые были наклеены очень изящно нарисованные мухоморы. Надей Терентьевой был сделан костюм боярышни с кокошником для девочки лет 7-8".
Вообще мемуаристки подчеркивали: "С уголовными женщинами у нас были довольно хорошие отношения".
"Хорошие отношения" установились у политических и с начальством. Относительно хорошие, поскольку слуги царского режима были достойны презрения по определению. Не то, что бомбистки, убивавшие порой вместе с намеченной жертвой - адмиралом или министром - человек 20-30, случайно оказавшихся рядом. Вот они любили народ!
"Держали мы себя с начальством гордо и независимо, но никакой тюремной войны не вели, поскольку наше начальство не давало нам для этого поводов. Так, к нам ни разу не применялась унизительная команда: "встать!", никто никогда не обращался к нам на "ты", ни разу не были применены репрессии, карцера, нас не заставляли петь молитвы и т.д."
Школьник, Фиалка и Спиридонова с солдатами конвоя
Обыск в камере политических за четыре года - с 1907 по 1911 - был только один раз, и то возмутил каторжанок до глубины души: "Так однажды, в связи с провалом нескольких серьезных писем, у нас, по распоряжению из Зерентуя, был очень тщательный обыск, рылись под карнизом пола, в уборной и т.д."
В "серьезных письмах" шла речь о подготовке к побегу Марии Спиридоновой. Узнав об этих планах, начальство произвело досмотр адресованной Спиридоновой посылки, в которой обнаружились "деньги, револьвер и яд". Стоит ли удивляться, что в камере был обыск?
"Наш тюремный день начинался часов в 8 утра. Проверяли нас утром в 6 часов в то время, когда мы спали. Надзиратель входил в камеру и считал издали количество тел на кроватях. Мы так к этому привыкли, что шум отпираемой двери не будил нас, и мы продолжали спать".
Двери в камеры запирали только после вечерней поверки. Две двухчасовых прогулки в день были большим развлечением. Весной и летом каторжанки выходили гулять за пределы тюремной ограды, где могли насладиться природой, собрать букеты красивых забайкальских дикорастущих цветов (подснежников, багульника, диких орхидей или пионов "марьин корень", ромашек, маков и т.д.), которыми украшали камеры. Видя любовь женщин к цветам, начальство разрешило каторжанкам развести во дворе клумбы. Началось соревнование за самую красивую клумбу - родственники присылали в тюрьму семена и рассаду, и двор украсили левкои, незабудки, резеда и множество других цветов...
Уход за клумбами
"Летом вся наша жизнь несколько менялась и в смысле занятий. Мы больше гуляли и меньше занимались углубленными, серьезными предметами. Хотелось больше полениться, погреться на солнышке, полежать с книжкой в цветнике. Посмотреть при закате солнца на сибирские красивые краски, которые там действительно изумительные, благодаря чистому, ясному воздуху".
В зимний период не обходилось и без драмкружка. Политкаторжанки устроили любительский театр и поставили несколько пьес серьезных авторов - Гоголя, Ибсена, Пшибышевского... Большое впечатление их спектакли производили не столько на своих, политических, живших прежде в больших городах и знавших лучшие профессиональные труппы, сколько на уголовных и охрану. Старший надзиратель Иван Евгеньевич из казаков сидел на спектаклях "зачарованный" и не мог оторваться, даже если его звали к начальству...
Продолжение следует.
Journal information