Константин Коровин. В лодке (художник изобразил себя и Марию Якунчикову)
То, что ее маленький сын Степан тоже заболел туберкулезом, стало для Марии Васильевны страшным ударом. Самоотверженным уходом и заботой Марии удалось спасти сына, но ее собственное состояние ухудшалось день ото дня. Мария с мужем и сыном поселяются в Шамони; близкие надеются, что там, на природе ей будет легче, чем в Париже. В то время лучшим местом для людей, страдающих туберкулезом, считались горы Швейцарии. Муж Марии решил приобрести шале в горах и перевезти туда семью.
Мария Васильевна согласилась на переезд, понимая, что это может спасти ее и сына, хотя всегда очень тосковала по родине.
Весло и лилии
Образы милых Черемушек не только везде и всегда стояли перед ее внутренним взором, но и затмевали все архитектурные красоты Рима и Парижа. Полюбовавшись на древнеримские шедевры, она еще в 1888 году написала в письме: "Как хорошо сохранились фрески в доме жены Августа, но как они мало художественны, мало лучше, чем в Черемушках" (имелись в виду стенные росписи, сохранившиеся в усадьбе со времен Меншиковых).
Мария Якунчикова-Вебер
К тридцати годам художница была уже широко известна. Ее творчество было признано ведущими авторитетами. В 1901 году Александр Николаевич Бенуа издал книгу "История живописи в 19 веке: Русская живопись", в которой оставил очень теплый отзыв о Марии Якунчиковой-Вебер:
"М.В. Якунчикова-Вебер - удивительно симпатичная художественная личность. Она одна из тех, весьма немногих, женщин, которые сумели вложить всю прелесть женственности в свое искусство, неуловимый нежный и поэтический аромат, не впадая при этом ни в дилетантизм, ни в приторность... М.В. Якунчикова не только большой поэт, но и большой мастер. С этой стороны она до сих пор не достаточно оценена, а между тем мало найдется среди современных художников - и не только у нас, но и на Западе, - кто владел бы такой свежей, благородной палитрой, таким широким, бодрым мастерством".
Мария с мужем и сыном перебирается в Шен-Бужери, местечко неподалеку от Женевы, и поселяется в горном шале. Весной 1901 года Мария рожает второго ребенка. Роды окончательно подрывают ее здоровье. Начинается медленное угасание. Ни любовь и забота мужа, ни целительный воздух Швейцарии, ни консультации светил медицины не смогли совершить чудо и спасти обреченную женщину. В конце 1902 года Мария умирает. Ей было всего 32 года, и она только достигла расцвета творческих сил. Сергей Дягилев опубликовал проникновенный некролог в журнале "Мир искусства", но в целом трагически ранняя смерть художницы на ее родине была многими не замечена. Зато в Швейцарии проходили ее посмертные выставки. Там же, в музеях и частных коллекциях, прежде всего, коллекциях потомков семьи Вебер, осталась и большая часть ее наследия. Швейцарцы считают художницу своей; в сети можно найти сайт на французском языке, посвященный ее творчеству. В России работы Марии Якунчиковой-Вебер можно увидеть в Третьяковской галерее, музее Поленова, Русском музее и в музеях Смоленска и Нижнего Новгорода.
Сельское кладбище
Василий Якунчиков тяжело перенес раннюю смерть дочери. У него было шестеро детей - трое от первого брака, и трое от второго, но каждый сын и каждая дочь были любимы и дороги отцовскому сердцу. В 1909 году его тоже не стало. После его смерти в Черемушках начались большие перемены. Наследники решили "осовременить" старую усадьбу и пригласили очень модного и дорогого архитектора Ивана Жолтовского перестроить фасад дома, а главное - сделать новые интерьеры во внутренних помещениях. Позже Жолтовскому суждено было стать академиком архитектуры, а его постройки во многом определили облик "сталинской" Москвы. Впрочем, Жолтовский прожил долгую творческую жизнь - от зарождения стиля модерн до панельного домостроения (и сам проектировал как особняки модерна, так и первые серии панельных домов, всегда оставаясь "на коне"). В начале 20 века он считался архитектором "для миллионеров" и с удовольствием взялся за старые Черемушки, воплощая в проекте свое увлечение Ренессансом. Балюстрады, полукруглые террасы, балконы и прочие элементы настолько изменили вид усадьбы, что теоретики архитектуры считают ее скорее произведением Жолтовского, чем Вильстера.
Белая гостиная в Черемушках
После 1917 года из усадьбы было вывезено все имущество, а в ее помещениях был устроен совхоз "Якунчиково" при Комендантском управлении. Позже здесь был пансионат, а в 1940-х в Черемушках разместили закрытую физическую лабораторию. Со временем она вошла в состав Института теоретической и экспериментальной физики, который занимает большую часть усадебных построек и поныне (часть отошла научному музею гельминтологии). Церковь была закрыта в 1920-х годах, после чего из нее вывезли всю утварь и иконы 18 века и демонтировали алтарь. До наших дней церковное здание использовалось как производственное. В 2007 году началась ее реставрация.
Церковь до начала реставрации
Сейчас на территорию усадьбы можно пройти только по пропускам. Церковь внешне приведена в порядок, но действующей не является - она по-прежнему находится на закрытой ведомственной территории и в непосредственной близости от первого тяжеловодного ядерного реактора, запущенного в СССР в 1949 году.
Территория усадьбы. Вид от главного дома на флигели в наши дни
Journal information