Герцен и Ротшильд...: eho_2013

Вот как-то никто никогда не задумывался о том, на какие средства пламенный революционер Герцен, уехавший из России в эмиграцию, чтобы на воле заняться "революционной агитацией", жил там и агитировал? Нет, Герцен, конечно, был сыном очень богатого человека, пусть незаконнорожденным, но батюшка, русский помещик, сделал все, чтобы обеспечить своего революционно настроенного отпрыска средствами. Революционер все с удовольствием принял, включая имения с крепостными и, присмотревшись к их жизни поближе, написал "Кто виноват?"...
Посчитав свою миссию на родине выполненной, Герцен с чистой совестью и мыслью "пора валить!" отправился в эмиграцию, даже не озаботившись решением денежных вопросов - деньги у него были всегда и воспринимались как нечто само собой разумеющееся... В Европу выехала и матушка Герцена. И вот тут замаячили проблемы, на брошенное в России имущество и капиталы был наложен арест. Но Герцен, как человек недюженного ума, свел знакомство с банкиром Ротшильдом. И проблемы сами собой разрешились. У каждого настоящего революционера должен быть свой Ротшильд...
Герцен сам описал эту историю в книге "Былое и думы", ехидно озаглавив раздел: "Император Джемс Ротшильд и банкир Николай Романов"...

"В декабре 1849 года я узнал, что доверенность на залог моего имения, посланная из Парижа и засвидетельствованная в посольстве, уничтожена и что вслед за тем на капитал моей матери наложено запрещение. Терять времени было нечего, я, как уже сказал в прошлой главе, бросил тотчас Женеву и поехал к моей матери.

Глупо или притворно было бы в наше время денежного неустройства пренебрегать состоянием. Деньги – независимость, сила, оружие. А оружие никто не бросает во время войны, хотя бы оно и было неприятельское, Даже ржавое. Рабство нищеты страшно, я изучил его во всех видах, живши годы с людьми, которые спаслись, в чем были, от политических кораблекрушений. Поэтому я считал справедливым и необходимым принять все меры, чтоб вырвать что можно из медвежьих лап русского правительства.

Я и то чуть не потерял всего. Когда я ехал из России, у меня не было никакого определенного плана, я хотел только остаться донельзя за границей. Пришла революция 1848 года и увлекла меня в свой круговорот, прежде чем я что-нибудь сделал для спасения моего состояния. Добрые люди винили меня за то, что я замешался очертя голову в политические движения и предоставил на волю божью будущность семьи, – может, оно и было не совсем осторожно; но если б, живши в Риме в 1848 году, я сидел дома и придумывал средства, как спасти свое именье, в то время как вспрянувшая Италия кипела пред моими окнами, тогда я, вероятно, не остался бы в чужих краях, а поехал бы в Петербург, снова вступил бы на службу, мог бы быть «вице-губернатором», за «оберпрокурорским столом» и говорил бы своему секретарю «ты», а своему министру «ваше высокопревосходительство!».

Столько воздержности и благоразумия у меня не было, и теперь я стократно благословляю это. Беднее было бы сердце и память, если б я пропустил те светлые мгновения веры и восторженности! Чем было бы выкуплено для меня лишение их? Да и что для меня – чем было бы выкуплено для той, сломленная жизнь которой была потом одним страданием, окончившимся могилой? Как горько упрекала бы меня совесть, что я из предусмотрительности украл у нее чуть ли не последние минуты невозмутимого счастия! А потом, ведь главное я все же сделал – спас почти все достояние, за исключением костромского имения.

После Июньских дней мое положение становилось опаснее; я познакомился с Ротшильдом и предложил ему разменять мне два билета московской сохранной казны. Дела тогда, разумеется, не шли, курс был прескверный; условия его были невыгодны, но я тотчас согласился и имел удовольствие видеть легкую улыбку сожаления на губах Ротшильда – он меня принял за бессчетного prince russe, задолжавшего в Париже, и потому стал называть «monsieur le comte».

По первым билетам деньги немедленно были уплачены; по следующим, на гораздо значительнейшую сумму, уплата хотя и была сделана, но корреспондент Ротшильда извещал его, что на мой капитал наложено запрещение, – по счастью, его не было больше.

Таким образом, я очутился в Париже с большой суммой денег, середь самого смутного времени, без опытности и знания, что с ними делать. И между тем все уладилось довольно хорошо. Вообще, чем меньше страстности в финансовых делах, беспокойствия и тревоги, тем они легче удаются. Состояния рушатся так же часто у жадных стяжателей и финансовых трусов, как у мотов.

По совету Ротшильда я купил себе американских бумаг, несколько французских и небольшой дом на улице Амстердам, занимаемый Гаврской гостиницей".

Дом Герцена в Ницце

Дом в котором Герцен жил и умер в Париже...

А может быть, не так и страшно служить в России вице-губернатором и делать что-то для своей страны? Или лучше на деньги, "вытащенные" Ротшильдом из России (не без выгоды для себя), издавать за границей "Колокол" и разрабатывать теории "русского социализма"?

promo

eho_2013 august 17, 2024 01:46 1146

Buy for 30 tokens

Френдпосиделки

Я открываю виртуальную гостиную, чтобы каждый мог зайти сюда и встретить новых друзей. Не хочу называть это френдмарафоном, марафон это забег, а здесь будут уютные френдпосиделки. Милости прошу! Заходите в любое удобное время! Каждый может сюда заглянуть, представиться, немножко поболтать и…

Log in

Герцен и Ротшильд...

Posts from This Journal “Герцен” Tag

Из наблюдений старика Герцена

Четвёртый сон Александра Герцена или к вопросу о творческом сотрудничестве

Ах, Арбат, ты мое отечество... Часть 3

Error