eho_2013

1920-е годы ознаменовались новым модным трендом – шляпкой-клош (в переводе «cloche» - колокольчик).

Автором идеи стала французская модистка Каролина Ребу. Носить такие шляпки нужно были сильно надвинутыми на глаза. Считалось, что от этого взгляд становится томным и загадочным.

eho_2013

В один прекрасный день 1923 года перед домом № 12 на Петровке произошло форменное столпотворение. Прохожие с изумлением наблюдали в витринах здания барышень, застывших в картинных позах. Одна была одета в вечерний наряд, другая — в холщовое платье с яркой отделкой, третья в прогулочный костюм, четвертая красовалась в пелерине. Народ застыл перед «живыми картинами», а зевак со стороны Столешникова переулка и Кузнецкого моста все прибывало. Вскоре движение в этом районе пришлось перекрыть. Материализовался начальник московской милиции. Через 20 минут занавеси тихо закрылись. Толпа терпеливо ожидала продолжения шоу, но не дождалась. Еще в течение недели к особняку стекались люди, потом перестали.

Таким получился «уличный» показ «Ателье мод», созданного при «Москвошвее». У него любопытная история. Начиная с того, что его возглавляла 16-летняя (!) Ольга Сеничева. Поработав на выставке кустарных изделий, эта активная девушка обратилась к руководителю московской швейной промышленности и предложила свои услуги в создании мастерской, где можно было бы разрабатывать принципы современной одежды. На судьбоносную беседу она пришла в холщовом пальто, вышитой шапочке и матерчатых туфлях на веревочной подошве. Самое поразительное, что чиновник дал добро, но с одним условием — взять в помощники солидного мужчину. Такой нашелся. Театральный деятель Борис Кащенко, сын известного психиатра. Служебные контакты переросли в роман. «Он был и остался рядом со мной до нашей серебряной свадьбы и последнего дня своей жизни», — со светлой грустью напишет в старости Сеничева-Кащенко.

Первый в СССР центр моделирования бытового костюма разместился в старинном особняке. Там пришлось немало поработать, но результат того стоил. Особенно впечатлял интерьер демонстрационного зала: обилие свободного пространства, колонны, низкие столики, пальмы в кадках. Для обивки мебели и штор использовался слегка подпорченный пребыванием на сырых складах конфискат. А те дорогие ткани (бархат, парча, шелк), что сохранились лучше, шли на платья состоятельным заказчицам. Государство выделило мастерской кредит, который в течение полутора лет следовало вернуть с процентами. К работе привлекли видных художников, включая Александру Экстер и Веру Мухину. Обшивали модели 150 портних «Москвошвеи». Во время показов играл оркестр, в качестве манекенщиц регулярно выступали артистки московских театров. Присутствовала избранная публика (например, нарком просвещения Анатолий Луначарский и примадонна Антонина Нежданова), однако в зале находились места и для передовиков труда — лучших швей.

К сожалению, взлет продолжался недолго. Уже в 1925 году назначили нового директора, сократили штат. Столь много обещавшее «Ателье мод» превратилось в номенклатурную мастерскую индпошива для жен партийных бонз. Через какое-то время и она прекратила свое существование. Очень уж кусались цены.


Ольга Сеничева, главный редактор журнала "Ателье"